Когда на следующий день после похода в театр «Бейт-Лесин» на «Гамлета» вдруг выяснилось, что роль Горацио единовременно пришлось сыграть режиссеру постановки Яиру Шерману (постоянный исполнитель задержался за границей и не успел прилететь вовремя), многое вдруг встало на свои места. Прежде всего, стало ясно, почему тихий и незаметный Горацио так выбивался из общей бурлящей актерской труппы, где каждый исполнитель был талантлив по-своему. При этом — трудно не оценить жест режиссера, бросившегося спасать собственный спектакль (и при этом знавшего роль Горацио наизусть).
Шерман — один из самых неоднозначных и безусловно очень талантливых израильских постановщиков последних лет. Его почерк узнаваем: зрители, принявшие на ура его «Чайку» в «Гешере», почувствуют себя на «Гамлете» как дома. В обеих спектаклях его актеры мечутся по сцене, в ключевых сценах кричат текст в микрофон, а декорации у Шермана всегда многоэтажно-сложные. Равно как и безумная сценография и экспрессия, с которой его актеры играют классические произведения.
Но — речь о тех, кому понравилась «Чайка», несмотря на ее постмодернизм и неординарность. Людям, уходившим после первого действия, к шермановскому «Гамлету» не