Интервью Михаила Подоляка: «Я бы с большой симпатией отметил усилия Израиля»
nashe.orbita.co.il— На чем основан оптимизм офиса президента Украины?— Российская Федерация исходила из определенных аналитических данных, как она будет эту войну вести. В итоге она эту войну ведет [уже] 21 день и, конечно, уже по-другому оценивает ущерб, который наносит прежде всего себе. За это время они [руководители РФ] стали гораздо реалистичнее оценивать в том числе свою переговорную платформу.
И те риски, с которыми будут дальше работать. Это изменение риторики, модели поведения у нас вызывает определенный осторожный оптимизм. Мы действительно видим желание выйти на какой-то компромиссный проект договоренностей — я пока не говорю «мирное соглашение».
Они, безусловно, не ожидали той репутации, которую Россия приобретет в мире, той негативной оценки, того единого пакета [санкций], который против них вводится. Все это возвращает их в реальную политику. Где Украина права и выставляет вполне адекватные требования.
О прекращении огня, о том, что все [российские] войска должны отойти на позиции, которые они занимали до 24 февраля. А дальше мы можем обсуждать определенные вещи — в том числе политические, гуманитарные.Но с той репутацией, которая сейчас есть у России, обсуждать их в ультимативной форме уже не получится. Будет ли это [достижение соглашения] через два дня, будет это две недели — вопрос тактический.
Но с их стороны есть понимание правоты некоторых наших логических доводов.— По каким позициям требования России скорректировались?— Они в целом скорректировались. Даже в публичных заявлениях. Вы отметьте [для себя], как менялась риторика политических деятелей Российской Федерации.
