Меня попросили высказаться об умысле. Мне кажется, что в этой дискуссии о геноциде мы находимся в очень странном положении.
Мне кажется, что умысел геноцида этой войны был ясен даже до того, как началась сама война. Заявления, [президента РФ Владимира] Путина, прозвучавшее самое позднее в июле 2021 года, было открытым геноцидом.
Язык, который россияне использовали в дни, предшествовавшие войне, также явно был геноцидом. Меня беспокоит, и я просто скажу это в начале, что страны, чьи конституционные порядки — Израиль и Германия — и чья повседневная политическая риторика во многом связаны с историческим фактом Холокоста, в целом так медленно осознали то, что я считаю очевидным геноцидным характером этой войны. И я не говорю об обществе, а о правительствах — так мало сделали, чтобы помешать этому.
Я думаю, что в этом есть особая печаль. Но позвольте мне привести мой аргумент об умысле.Мне кажется, что в этих дискуссиях об умысле, когда мы приводим Конвенцию против геноцида 1948 года, люди откатываются к своего рода наивному конструированию человеческой природы, и это выглядит примерно так: мы должны проникнуть в разума человека.