С конца февраля украинская и российская делегации встречались уже трижды, но ни до чего существенного так и не договорились. Почему стороны вообще участвуют в таком переговорном процессе, и при каких условиях возможны компромиссы? — Это та ситуация, когда процесс важнее результата, — говорит в экспресс-комментарии «Салідарнасці» политолог, директор Института мировой политики (Украина) Евгений Магда. — Пока продолжаются переговоры, у господина Лукашенко меньше возможностей использовать военный белорусский контингент против Украины.
Сам факт того, что на территории Беларуси, несмотря на то, что она используется как плацдарм для российских войск, идут переговоры, в этом плане важен. Поэтому, думаю, украинская сторона на них и пошла. Чтобы каким-то образом себе не то что гарантировать (с Лукашенко это слово не проходит), но уменьшить вероятность участия белорусских военных в российской агрессии.
С российской стороны в делегации нет людей, которые могут что-то там решить. И здесь очевидный дисбаланс. Поскольку у нас в делегацию входит министр обороны, господин Резников.
И это, на мой взгляд, важный факт демонстрации доверия, в первую очередь, к белорусской стороне. Но вместе с тем российская сторона не может не вести переговоры — иначе в глазах мирового сообщества она будет выглядеть еще хуже, чем она выглядит. Уже очевидно, что Россия рассчитывала на блицкриг: продавить Украину, своего добиться и «погнать» дальше.
Но ситуация на фронте оказалась совсем не такой, как предполагалось. Поэтому сейчас Россия вынуждена имитировать переговоры — но, повторюсь, это только имитация процесса. Очень избирательно реализуются моменты, связанные с использованием гуманитарных коридоров, что также косвенно свидетельствует:
.